Was wisst ihr von unseren Wanderungen, von unseren Handstreichen?
Man nähert sich heimlich in Booten, lässt sie auf den Grund des Sees sinken
und verschanzt sich dann in den einsamsten Bergen, wo die grossen Wälder hinter
einem liegen. Man richtet sich ein, unter den kargen Bäumen der Fremde.
Ein Leben in der verzweifelten Ruhe einer schweigsamen Welt. Und dann die
ewige Bewegung, dies Atemholen in winzigen Pensionszimmern vor der nächsten
Flucht. Aus allen Städten, Bünden, Gemeinschaften, Wohnmaschinen sind wir
ausgewandert. Wie oft haben wir schon in diesen Kleidern geschlafen,
wie oft die nassen Hosen an der Ofenglut getrocknet?
Alleine geschlafen. Im Stroh. Wie oft haben wir daran gedacht diese Koffer zu
verpfänden und unsere Einsamkeiten zusammenzulegen, um Wanderung und Hunger fur
kurze Zeit von uns zu werfen, um endlich wieder ein altes Leben abzustreifen?
So wie damals. Der Sommer gelb und sengend. Der Verschanzung in den
Gewerkschaftslokalen müde geworden, rissen wir die Siegel ab, öffneten die
Türen, wenn auch nur fur einen kurzen Moment
Schnell, Zuflucht, Schlüssel im Schloss, Vorhänge. Hier machen wir Rast
Wir waschen uns, öffnen die Fenster, kriechen unter dicke, graue Decken und
schlafen einen Tag lang ohne Traum. Dann flicken wir unsere Lumpen zusammen,
versorgen uns mit Vorräten und Trinkrationen. Hämmern Bretter in die Fenster,
Platten in die Wände, spinnen Seil, Tuch, Faden in wirrer Folge.
Und nun, mit Neugier auf die Städte erwacht, auf den Abend und die Stadt,
nun doch ermutigt, uns allein ins Weite zu wagen. Raus in die Maisfelder.
Durch den Schlamm der Gärten, durch den Lehm der Strassen. Wir treffen uns in
den Bibliotheken, den Zentren permanenter Verschwörung gegen alle etablierten
Ordnungen, oder an den Wasserreservoirs. Man erkennt sich und doch gerät man
Dann und Wann unter eitle Uniformen, parfümiert wie Huren. Sekt fest in greller
Lederhandschuhhand, Adler an Feindesschulter. Mit fetten Hälsen in steifem
Kragen und in spitzer Zwickernase der Verdacht. Und jeder glaubt an seine
Revolution. Und jeder verklärt seine Art des Verrats. Schlechte Träume auf
feuchten Lagern. Raus aus geistlosem Komfort, als Möbel nur zufälliges Gut.
In meiner Tasche nur zerknittertes Papier und die Butterbrotdose mit den
wenigen Patronen. Fahrkarte, Koffer, Reisekleidung, Schwefelhölzer. Weiter.
Warum ist es immer Nacht wenn die Briefe kommen? Am Ende verrinnt jede Zeile.
Auf den Lippen der Gruss, auf unseren Stiefeln der Staub der erwanderten Jahre.
Es geht weiter. Der Abend naht
Wie hoffnungslos weit wir uns
Doch von allem entfernt haben
Wie unnütz so unversehrt zu sterben
Doch wie nun beharrlich sein?
Wie nun widerstehen?
Anderes Feuer beherrscht diese Nacht
Vergesst nicht, dass wir gelernt haben zu erbauen
Dies soll uns Aufbruch sein
Перевод песни A Cross of Wheat
Что вы знаете о наших странствиях, о наших Рукоприкладствах?
Приближаются тайком в лодках, опускают их на дно озера
а затем укрылся в самых одиноких горах, где большие леса за
шезлонг. Один, среди бесплодных деревьев чужак.
Жизнь в отчаянной тишине безмолвного мира. И тогда
вечное движение, это дыхание в крошечных пенсионных комнатах перед следующим
Побег. Из всех городов, ладов, общин, жилых машин мы
эмигрировавший. Сколько раз мы уже спали в этих одеждах,
сколько раз сушили мокрые штаны у печки?
Спал один. В Соломе. Сколько раз мы думали об этих чемоданах, чтобы
закладывать и складывать наше одиночество, чтобы поход и голод для
бросить нас ненадолго, чтобы окончательно оборвать прежнюю жизнь?
Так же, как и тогда. Лето желтое и палящее. Уклонившийся в
Профсоюзные локомотивы устали, мы сорвали печати, открыли
Двери, хотя бы на краткий миг
Быстро, прибежище, ключ в замке, шторы. Здесь мы мчимся
Мы умываемся, открываем окна, заползаем под толстые серые одеяла и
спать сутки без сна. Затем мы складываем наши тряпки вместе,
снабжают нас припасами и питейными пайками. Стучат доски в окна,
Панели в стенах, прядение веревки, ткани, нити в запутанной последовательности.
А теперь, с любопытством проснувшись к городам, к вечеру и городу,
но теперь предлагается автомобиль себе в Раздолье. Выходите на кукурузные поля.
Сквозь грязь садов, сквозь глину улиц. Мы встречаемся в
библиотекам, центрам постоянного заговора против всех устоявшихся
Порядки, или на водохранилищах. Вы узнаете себя, и все же вы
То и дело под тщеславными мундирами, надушенными, как шлюхи. Игристое пиршество в внезапном
Кожаная перчатка, орел на плече врага. С жирными шеями в жесткой
Воротничок и в заостренном вздернутом носу подозрение. И каждый верит в свою
Революция. И каждый преображает свой способ предательства. Дурные сны на
влажные хранить. Выйти из бессмысленного комфорта, как мебель только случайное добро.
В моем кармане только смятая бумага и баночка с маслом с
несколько патронов. Билет, Чемоданы, Дорожная Одежда, Серные Дрова. Далее.
Почему всегда ночь, когда приходят письма? В конце каждая строчка иссякает.
На губах приветствия, на наших сапогах пыль пробужденных лет.
Это продолжается. Вечер приближался
Как безнадежно далеко мы
Однако от всего отдалились
Как бесполезно умирать так невредимо
Но как теперь быть настойчивым?
Как теперь сопротивляться?
Другой огонь овладевает этой ночью
Не забывайте, что мы научились назидать
Это должно быть для нас прорывом
TanyaRADA пишет:
- спасибо! От Души!!! ( Улыбаюсь...)все так!!!Liza пишет:
Любимая песня моей мамы